Сегодня в Литве отмечают красивый юбилей – ровно 100 лет назад, 31 марта 1921 года, Паланга и Швянтойи стали частью Литовской Республики. За эти территории литовцам пришлось побороться с братской Латвией, хотя сейчас об этом вспоминать не любят. До этого у молодого государства не было выхода к морю – Мемель присоединили лишь два года спустя, в 1923 году.

После Первой мировой войны и окончательного развала Российской Империи страны Балтии провозгласили независимость, но договориться о территориях полюбовно не получилось. По крайней мере, у литовцев и латышей. Многие лидеры национального возрождения – и в Литве, и в Латвии – лелеяли мечту об этнически чистых границах, но экономика и государственные интересы диктовали свои условия. Например, Латвия хотела получить Мажейкяй, хотя латышей там было совсем немного, но этот городок на севере современной Литвы был важным железнодорожным узлом, который позволял поездам беспрепятственно курсировать между Ригой и Лиепаей. Тем не менее литовцы уступать его не собирались, а это означало, что путь из латвийской столицы до крупнейшего города Курземе проходил через Литву, что было очень неудобно – Шенгена тогда еще не было.

Согласно переписи 1919 года, в Паланге проживали 808 литовцев, 452 еврея, 100 латышей, 39 немцев и такое же число поляков. Почему латыши решили, что Паланга и Швянтойи должны принадлежать Латвии, спросите вы, если большую часть населения этих местечек составляли литовцы? Все просто, дело в том, что во времена Российской империи Паланга и Швянтойи были частью Курляндской губернии, поэтому латыши настаивали на преемственности – сохранении статус-кво.

Переговоры шли сложно, не обошлось и без вооруженных столкновений, поэтому на роль главного арбитра избрали иностранца – бывшего разведчика Британской империи, профессора Эдинбургского университета, лорда Джеймса Симпсона, который хорошо разбирался в проблематике балтийцев. Мудрому шотландцу удалось уладить спор и привести стороны к согласию, но этому предшествовали многочисленные конфликты, о которых сегодня тоже вспоминать не принято.

Так, в 1920 году Сейм Латвии принял решение о выселении определенных категорий иностранцев, в результате этого акта республику покинуло множество литовских рабочих. В свою очередь Литва ответила зеркально – потребовала, чтобы ее покинули латвийские граждане. Более того, им даже не разрешалось забрать имущество. В ответ на эти «драконовские меры» Латвия сказала «прощай» прощайвсем литовским гражданам, въехавшим с сентября 1915 года. Им надлежало съехать в 24 часа. Лишь после такого ультиматума Литва приостановила высылку латышей – взаимные претензии удалось преодолеть. Упомянутый лорд Симпсон настоял на том, что Паланга и Швянтойи должны стать частью Литвы.

В итоге стороны ударили по рукам: Литва получила Мажейкяй и добилась желанного выхода к морю, закрепив за собой Палангский уезд (183 квадратных километров). Между тем Латвии отдали северо-восточные литовские земли – сегодня это Акнистский край и Илукстский уезд (всего – 290 квадратных километров). К слову, это тоже был важный железнодорожный узел близ Даугавпилса.

31 марта 1921 года литовская армия вошла в Палангу и в этот же день заняла Швянтойский порт. С тех у балтийской страны появился выход к Балтийскому морю, с чем нас и поздравляем. Для Литвы, в отличие от Латвии с ее длинной береговой линией, это было особенно важно.

Паланга, и Швянтойи – неотъемлемая часть культурного кода литовского человека. С этими землями связано множество народных преданий. Так, по легенде, великий князь Кястутис, возвращаясь после войны в свою столицу, в Тракай, встретил здесь молодую жрицу Бируте, влюбился в нее с первого взгляда и забрал с собой, сделав своей женой. После смерти князя она вернулась в Палангу и была похоронена на самой высокой дюне. Впоследствии на этом месте возвели небольшую часовню из красного кирпича, которая стоит и поныне, а дюну, покрывшуюся кустарниками и хвоей, сегодня так и называют – гора Бируте.