Ольга Шлыкова: «Я хотела увидеть море»

НОВОСТИ

С Ольгой Шлыковой мы познакомились на мастер-классе по созданию мандалы. Это слово переводится с санскрита как «диск» или «круг», и мусульмане с буддистами верят, что она олицетворяет Вселенную, человеческое сознание и непостижимое космическое пространство. Процесс создания мандалы оказался медитативным: переживания сплетаются в причудливые цвета, образуют узор и как будто на время отступают.

Ольга знает об это терапевтическом эффекте. Раньше, у себя на родине в украинском Николаеве, она работала психологом и психоаналитиком.

Ольга, вы ведь уже работали с беженцами и «чувствительными» группами общества?

Да, я участвовала в реализации проектов по работе с переселенцами из зоны антитеррористической операции в 2014-2017 годах (изначально «зоной АТО» провозгласили сразу три украинские области – Донецкую, Луганскую и Харьковскую, – однако в сентябре 2014-го ее границы сократили до первых двух регионов – прим. ред.).

Работала и со взрослыми, и с детьми. Я смотрела на этих мам и малышей: люди, лишенные всего, были рады простому теплому общению, по-детски радовались печенью с чаем, с жадностью брались за любые задания в ходе тренингов. Было очень больно смотреть на них. Очень хотелось помочь. Тогда и подумать не могла, что пройду через весь этот ужас сама.

А еще я работала в проекте Human rights (2018-2019), направленного на борьбу с дискриминацией. Я вела группы поддержки для представителей ЛГБТ-меньшинств, давала личные консультации, проводила Speaking club для иностранных студентов и украинской молодежи, целью которого была социализация и общение между участниками, снятие внутренних барьеров коммуникации.

В 2020-21 годах были проекты для молодежи с инвалидностью, основала и воплотила в жизнь «Арт-мастерскую» для девушек и юношей с ментальными особенностями. Вела две группы психологической поддержки для молодежи с инвалидностью и группу поддержки родителей. Конечно, была и частная практика. В общем, карьера шла в гору. И мне казалось, что жизнь складывается замечательно.

А потом случилось то, что случилось. Скажите, как вы пережили 24 февраля и последующие события?

Тем ранним утром я проснулась от взрывов. У меня из окон виден военный аэродром, но я сразу не смогла понять, что происходит. Включила телевизор, зашла в соцсети – поначалу информации нигде не было. Спустя полчаса наш президент объявил, что вводится военное положение. Потом я четко увидела ракету и как ее огненный хвост входит в землю. Земля ушла из-под ног – такое отупение было сразу. И жуткий гул самолетов в воздухе. Потом я узнала, что это наши летчики подняли в небо наши же самолеты, чтобы их сохранить. А на тот момент я была просто в ужасе от одного звука. Я не могла сообразить, что делать.

У меня в этот день должно было быть четыре консультации. Начала судорожно носить в ванную чайник, ноутбук, подушки, набирать воду. Я не могу передать это состояние.

Тело сжалось, голова кружилась, а мысли просто были разорваны на кусочки и собрать их казалось невозможно. Мне позвонил брат. Сказал, что он везет свою семью к нашей маме в город Снигиревку, а потом вернется за мной. Это 70 километров от Николаева, мы оттуда родом. Но я не восприняла это серьезно и не могла сообразить, соглашаться ехать или нет. Стала отменять консультации, потому что работать невозможно. Потом поняла, что нужно запастись кормом для собак, но выйти на улицу было страшно. С пяти часов утра люди куда-то ехали, бежали, была паника. Я набралась храбрости и вышла в магазин. Очередь в зоомагазин растянулась на всю улицу. Мешок с собачьим кормом, который я забрала, оказался последним.

Потом позвонила невестка и сказала, что брат уже подъезжает, а я была еще совершенно не готова. Уже на ходу побросала в чемодан спортивные штаны, долго перебирала свои таблетки – все думала, сколько взять и когда я вернусь домой. Вот так приехали к маме: я, мои собаки, чемодан с кормом, документы и ноутбук. И я была уверена, что в понедельник вернусь домой. Сейчас конец ноября. Дома я больше не была.

Через Снигиревку с 1 марта начала идти русская техника, и я поняла, что мимо они не пройдут. У российских войск был план захватить Николаев, но ВСУ их отбросили назад. С этого времени я уже жила в подвале: иногда в убежище, иногда дома в погребе. Самое яркое воспоминание подвальной жизни – чувство всепоглощающего страха и жуткий холод.

Из окрестных сел стали привозить людей. Никогда не забуду мальчика, хотя не вспомню уже, какого он был возраста. В его дом бросили гранату. Родителей убило, а ребенок получил осколочные ранения головы. Потом раненых стало больше. Моя мама, которая работает в больнице, постоянно ходила им помогать.

Вечером 13 марта я впервые услышала «Грады». Это было в городе, но где именно – сразу непонятно. А 14 марта около семи утра прилетел первый самолет. Я только поднялась из подвала в дом, легла погреться в кровать, – и началось. Закричала, подскочила, позвала родных, мы рванули в подвал. Только успела переступить порог своей комнаты, как прогремел взрыв. Вход в подвал у нас с улицы. Чтобы в него попасть, надо пробежать через двор. Когда открыли дверь дома, с порога увидели черный гриб и лавирующий самолет – он разворачивался и был очень близко. Кто-то сказал: «всё». Разрушили 11 домов, были жертвы. С тех пор мы часто стали ночью бегать в подвал. Оборудовали там две люльки: в одной лежала наша малышка, а в другой – мои собаки. И я поняла, что начала бояться каждого шороха.

Самолетов было три. Все через день. Второй ударил где-то за городом. Последний сбросил бомбу прямо на жилые дома. Мама побежала в больницу, куда уже привезли людей из этих домов. Начались обстрелы. Мы тогда решили прятаться в доме. Лежали на полу под одеялами: я, брат и невестка по кругу, а посередине – ребенок и собаки. В 12 ночи все затихло, и мы ушли в больницу, в убежище. Больше в дом я не возвращалась. С этого дня мы жили в больнице.

Скоро пропало электричество и вода. Были такие ночи, когда мы и в убежище лежали на полу. Казалось, что взрывается прямо над нами. Там уже были люди из разрушенных домов. Две сестры с детьми. Одна из них побитая осколками, у нее очень болело тело от одежды. Ее сын мальчик с аутизмом все время мычал, потому что особенные дети очень остро реагируют на любые перемены.

Людей в подвале становилось все больше. И со временем трудно было даже протиснуться в коридоре. Я помню полные ужаса глаза одной бабули: она просто лежала на кровати и молча на меня смотрела. Я встречала там знакомых детства, которых не видела много лет.

Помню маму моего одноклассника – она хватала меня за руку и что-то бормотала, у нее была паника. И все были в ожидании и неведении. Никто не знал, что творится наверху, и эта неизвестность сводила с ума. Я ходила по подвалу, разговаривала с людьми. Собак выводила буквально на 5 минут, и с первыми же звуками выстрелов забегала обратно.

Все это время я уговаривала невестку выезжать, тогда еще пропускали. Конечно, был очень большой риск попасть под обстрелы, но рано или поздно мои жизненно необходимые лекарства подошли бы к концу.

Жили мы в маленькой комнатушке – я, собаки, мама, брат, невестка и семимесячная племянница. В больнице был генератор, и нам давали электричество на пару часов в день. Я нашла в одной из комнат книги, стала читать. Я поняла, что это меня успокаивает. Мы жутко ругались, все были на пределе. Иногда я смотрела в потолок и думала – неужели я больше ничего не увижу в жизни?

Потом пришли русские. Ходили по домам, обыскивали, все перерывали. Искали оружие и военных. Пришли и в наш подвал. Помню, как увидела яркий свет в глаза. Они светили фонарями на автоматах. Очень боялась, что мои собаки будут лаять, и их убьют. В подвале были сорваны все двери, и ночные сквозняки стали совсем невыносимыми. Собаки спали на мне, а сверху мы укрывались одеялами. Одежду не снимали с начала марта.

Такие приходы и обыски начались каждый день. И однажды они пришли и скомандовали: всем на выход. Мы шли неизвестно куда. Я боялась, что на расстрел, но они потребовали наши документы и телефоны. В моем телефоне рылись очень долго, хотя я уже удалила все, что можно. Мне тогда казалось, что проверка длится целую вечность. Не стало связи, мы оказались изолированы от всего мира. А единственная ниточка – это дорога, дорога на свободу.

Как-то вечером невестка «созрела» и мы решились ехать. Но мама наотрез отказалась покидать страну. Мы плакали, ругались, но она осталась непреклонной. Утром после обстрела сели на автобус, который вывозил детей. Народу – битком. Ехали по бездорожью, всех кидало между сиденьями. Я помню, у меня на теле был синяк с ладонь после этой поездки. Водитель, кстати, был опытным, уже вывозил людей и явно знал, что делает. Как только вокруг нас начинались взрывы, он включал музыку на полную катушку. И с каждой секундой я понимала – все остается позади, только этот кусок дороги выдержать, а теперь еще один, лишь бы не попали по автобусу. Рыдали все. С одной стороны, я ехала на свободу. А по ту сторону осталась моя мама.

Мне очень тяжело говорить об этом сейчас. Как будто возвращаюсь в те дни своей жизни. Но я очень многое осознала там, я поняла, что никак не могу повлиять на эту ситуацию. Единственное, что я правда могу сделать – это попытаться сохранить свою жизнь.

А как вы выбирались из Украины?

Мы ехали долго. Когда выехали туда, где появилась связь, мне стали звонить друзья, и все в один голос: «Мы думали, что ты уже всё». Ещё помню, как стала читать новости и почувствовала, что тело сжимается. Ведь сидя в подвале мы вообще не знали, что происходит. В то утро в областную администрацию Николаевской области прилетела ракета.

Мы доехали до Баштанки, я получила несколько сообщений от матери моей подруги из Нового Буга. И поняла, что поеду к ней. Прошла всю Баштанку пешком. Очень хотелось пить, с утра не ела. До Нового Буга доехала на манипуляторе. Но мне было всё равно, главное, что всё осталось позади. Меня встретила Люся. По её глазам было понято, что выгляжу я ужасно. Она меня раздела и отправила в душ. Вода лилась чёрная. Только тогда я осознала, что почти месяц не мылась. Собаки были такие же.

В Новом Буге я просидела неделю. Просидела – в прямом смысле слова, потому что при каждой воздушной тревоге пряталась в угол за кресло и сидела там под одеялом до отбоя. Что делать дальше, я не знала. Но понимала: надо двигаться дальше, ведь работы в Новом Буге нет. И в один прекрасный день я решила отправиться в строну Львова, а там решить на ходу, как быть дальше. Во Львове, благодаря тамошней подруге, переночевала в центре для беженцев на базе Университета ветеринарии. И в этот день мне прислали информацию, как уехать в Литву. Долго не думала – уже на следующий день сидела в автобусе.

Так я оказалась в Алитусе в центре регистрации беженцев. Мне нашли жильё. Я очень хотела в Клайпеду. Потом поняла, что проситься сюда было наглостью. Но у меня получилось. Я очень хотела увидеть море.

Как вас приняли в Клайпеде? Получилось ли найти работу?

Конечно, вначале было очень трудно, потому что рядом никого нет. Я задумалась о работе. Одна моя знакомая встретила Далю Клумбиене, директора Meno psichologijos centras, в клайпедском отделе регистрации украинцев. Позвонила. Мы встретились. Первое впечатление было по-домашнему теплым. Даля, как мастер своего дела и грамотный руководитель, приняла меня в команду психологов Meno psichologijos centras.

Этот центр работает уже много лет, и, думаю, жители города знают его не понаслышке. Конечно, не зная языка, работать очень сложно. Но я пытаюсь. Летом вела лагерь для русскоговорящих детей Клайпеды. Сейчас веду группы арт-тенингов для повышения квалификации, консультирую, устраиваю курсы скорочтения. Работаю и с украинцами, и с литовцами.

Что касается запросов – конечно же, у украинцев сейчас одна боль: как пережить всё, как адаптироваться, как прожить потерю, утрату, где брать силы.

Конечно, это пока крупица. Но я учу язык и надеюсь на лучшее.

Как вы помогаете себе, своим соотечественникам и всем другим в период стресса?

Исходя из пережитого, могу сказать следующее: нужно понимать, что сохранить себя можете только вы сами, и ответственность за свою жизнь несёте тоже вы. Мы не можем изменить ситуацию. Но можем сохранить себя. Не стоит строить долгосрочных планов, никто не знает, что будет завтра.

Я часто слышала в подвале: «Куда я поеду, кому мы нужны». Да, мы никому не нужны, но мы нужны сами себе, и проблемы нужно решать по мере их поступления. В подвале главное – выбраться или выжить. А дальше будет день, будет пища. Ну и конечно, не стоит «залипать» в новостях. Мы всё равно ничего не решаем.

0 Comments

Submit a Comment

El. pašto adresas nebus skelbiamas. IP adresas bus rodomas viešai. Būtini laukeliai pažymėti * ženklu.

Pranešti klaidą
Please enable JavaScript in your browser to complete this form.

PANAŠŪS STRAIPSNIAI

НОВОСТИ

Беженка из Херсона о жизни в Клайпеде: «Я не могла купить ребенку игрушку за 5 евро»

33-летняя Наталья Руденко приехала в Клайпеду из Херсона в апреле 2022 вместе со свекровью и годовалым сыном. Она выбрала именно ...
2024-01-19
Skaityti daugiau

НОВОСТИ

Беженка из Харькова: «Медики в Клайпеде очень халатно относятся к здоровью человека»

41-летняя Марина из Харькова переехала в Клайпеду с мужем и 11-летним сыном с аутизмом в августе 2022 года. Женщина приехала ...
2024-01-16
Skaityti daugiau

НОВОСТИ

Беженка из Херсона: «Моего брата на остановке убило осколком»

32-летняя Екатерина из Херсона приехала в Клайпеду в феврале 2023 года. Семья выехала из Украины в апреле 2022 года и ...
2024-01-04
Skaityti daugiau

PARAMA

Jei Jums patinka „Atviros Klaipėdos” žurnalistų rengiami straipsniai ir tikite visiškai atviros bei nepriklausomos žiniasklaidos idėja – paremkite mus, nes į VšĮ „Klaipėda atvirai” sąskaitą pervedama parama yra pagrindinis mūsų pajamų šaltinis.

ATVIRI DOKUMENTAI

VšĮ „Klaipėda atvirai” kiekvieną mėnesį skelbia, kiek per praėjusį sulaukė paramos. Taip pat – detalią atskaitą apie visas praėjusio mėnesio išlaidas.

Čia galite rasti ir portalo Etikos kodeksą bei VšĮ „Klaipėda atvirai” dalininkų sąrašą.

Susipažinti su dokumentais.

INFORMACIJA

Portalas „Atvira Klaipėda” priklauso VšĮ „Klaipėda atvirai”. Plačiau apie įstaigą ir portalą galima paskaityti čia.

Puslapio taisyklės.

Redakcijos tel. + 370 650 77550
el. paštas: info@atviraklaipeda.lt

Pin It on Pinterest

Share This