Украинского исследователя, международного обозревателя, общественного деятеля и журналиста Андрея Бузарова в последний год видели не только в разных городах его родины, но и в разных странах Европы.

В Клайпеду он приехал с новой научной статьей об интеграции украинских беженцев в ЕС.

А. Бузаров на встрече с руководителем Союза журналистов Литвы Дайнюсом Радзявичусом

Андрей, жизнь многих украинцев радикально изменилась с началом агрессивного военного вторжения России в Украину. А чем вы занимались до 24 февраля 2022 года?

До войны я работал по двум направлениям: журналистика и внутриполитические аспекты в контексте Донбасса. Много лет сотрудничал с разными изданиями на общественных началах, писал статьи, а последние 4-5 лет занимался международной журналистикой, писал статьи на геополитические темы, про международные отношения. Естественно, очень много путешествовал, изучал геополитические процессы в разных странах и уже зарекомендовал себя как журналист-эксперт по международным отношениям.

Что же касается Донбасса, то меня многие знают в Украине как общественного деятеля по защите и поддержке переселенцев по вопросам оккупированных территорий. Последние три года, где-то с 2019-го по 2022-й, я очень много занимался изучением рекомендаций и мобилизаций общественного сектора на поддержку переселенцев из так называемых «ЛНР» и «ДНР».

Например, сразу же после первой агрессии России с 2014 года очень остро встала проблема жилья. Около 2 млн человек стали внутренне перемещенными – теми, кто решил остаться в Украине. Переезжали в основном в Киев или Киевскую область, в Ирпень или Бучу. Много людей переезжали в центральную Украину, и очень многие переезжали из оккупированной части Донбасса на неоккупированную: в Мариуполь, Краматорск, Бахмут. Эти люди верили в то, что территории вернуться под контроль Украины, а они, в свою очередь, смогут вернуться домой. Например, в Мариуполе до войны (я имею в виду 2014 год) было 400 тысяч населения, а на начало 2022 года – около 500 тыс. Поэтому проблема нехватки жилья стала носить колоссальные масштабы. Однако же за восемь лет люди свыклись в новыми реалиями, в которых им приходилось несколько раз переезжать, менять работу, снимать жилье.

Я, конечно, искренне считаю, что те украинские политики, которые занимались вопросами поддержки переселенцев, не оправдали надежд. Помощь по их интеграции и адаптации в других регионах Украины оказалась драматически недостаточной. Я эти вопросы очень глубоко изучал, собирал медийные конференции, выступал, писал научные статьи. И вот с таким багажом знаний, с таким опытом я подошел к февралю 2022 года.

Вы позиционируете себя и как ученый-исследователь, и как журналист?

Да, я даже защитил докторскую. Учился я и начинал писать свою кандидатскую диссертацию еще в Донецке — там и закончил аспирантуру в 2010 году. А докторскую защитил уже спустя много лет в Запорожье по специальности «Социальная философия, философия истории». Она касается Востока: построение демократии в арабских странах, политизация арабского общества. Параллельно писал книги по этнографическим вопросам, посвященным тем или иным этносам в Украине — это еще до 2014 года.

А в журналистике я с 2009 года, в 2013-м стал членом союза журналистов, т.е. свои писательские навыки развиваю уже давно. Потом перешел в другой формат: видео, блогерство – то, что надо для «международника», хотя начинал как классический журналист с написания статей. А после аспирантуры я поступил в Дипломатическую академию Украины при МИДе, где получил хорошие знания по внешней политике, стал магистром внешней политики. Естественно, я все эти знания применяю в международной журналистике, потому что уже могу профессионально анализировать процессы.

По линии государственной службы я не пошел, работал в общественных структурах. Сотрудничал при МИДе в общественном совете по иностранным делам, после 2019 года я стал консультантом на общественных началах комитета по оккупированным территориям в Верховной Раде, но на госслужбе никогда не был. Я со многими институциями просто сотрудничал.

В феврале 2022 года, с началом войны (второй уже, прошу заметить), всё переменилось. Поэтому все свои знания и навыки я конвертировал на сбор гуманитарной помощи для Украины. У меня было очень много контактов в посольствах, в фондах, поэтому я решил использовать все свои связи для помощи моей стране.

Когда вы полностью переключились на гуманитарную помощь? Кто вас вдохновил и кто помогает?

Начал в марте прошлого года, а вдохновила меня одна небольшая литовская организация из Каунаса „Saulės smiltys“, с которой меня познакомили уже двукратные переселенцы из Донбасса. В первый раз они бежали в Бровары под Киевом, а в прошлом году оказались в Каунасе. Всего-то был один звонок с просьбой помочь „Saulės smiltys“ разгрузить гуманитарную помощь. Помог разгрузить один раз, второй. А потом посмотрел, что это очень хорошая сфера, если все правильно организовать и направить помощь куда следует.

Надо делать профессионально: собрать команду волонтеров, взять в аренду склад и нормально централизованно заниматься. Видите, я еще тогда, в марте понял, что эта война надолго — все-таки не зря учился. Не все это понимали, но я вижу, что у этой войны есть тенденция более глубокого регионального конфликта.

Какое развитие событий вы видите в дальнейшем?

Конфликт выйдет за территорию Украины, это может коснуться Молдовы, Грузии, Казахстана, Литвы и Польши. Сейчас уже можно с высокой вероятностью говорить, что так может произойти. Заметьте, мы пока не говорим про вооруженный конфликт – это вопрос геополитический, мы говорим про тенденции.

Так вот, возвращаясь к гуманитарной помощи. Я понял, что всё это надолго. И даже если война закончится завтра (а в этой жизни всё может быть), потребность Украины в помощи будет большая. Поэтому я начал заниматься. Кстати, под вдохновением Литвы и Польши, Латвии и Эстонии. Эти страны больше всех помогали и помогают Украине независимо от своих финансовых возможностей.

Вы создали отдельную гуманитарную организацию?

Нет, я работаю с разными украинскими фондами как публичная личность. Нам нет смысла создавать свою организацию, я просто как представитель. Мне проще работать с теми организациями, которые сами заработали высокий индекс доверия, чтобы никому ничего не доказывать. Я с ними сотрудничаю как волонтер: где-то мы сотрудничаем и с Мальтийским орденом, с их организацией. Иностранные фонды предпочитают работать с солидными организациями, а я занимаюсь вот этой международной коммуникацией. В апреле 2022 года нам удалось создать штаб в Ужгороде: офис, склад, команду волонтеров. До сих пор я стараюсь находиться там всегда, когда оказываюсь в Украине. Постоянно курсирую по маршруту Европа-Украина по гуманитарным делам.

А как вы оказались в Клайпедском университете?

Ой, это очень интересная история. Клайпедский университет несколько раз собирал гуманитарную помощь и отправлял ее в Николаев. В этом вузе у меня хорошие личные контакты с заместителем ректора по международным связям, я знаю его еще до войны.

А. Бузаров и ректор КУ А. Разбадаускас

Узнали, что я в Литве, попросили заехать в Клайпедский университет. Во время встречи с ректором я спросил, есть ли какие-то научные возможности для украинцев, и ректор мне предложил попробовать писать научные статьи. Мне это показалось интересным.

Кстати, из всего Евросоюза самые лучшие условия для украинцев практически по всем секторам созданы именно в Литве. Адаптация, интеграция украинцев в общество, сотрудничество ученых в Литве – одна из лучших сфер. И это я говорю не в ущерб другим странам, а просто основываясь на результатах своего исследования — совсем недавно написал научную статью про адаптацию и интеграцию украинских переселенцев.

Литва, Латвия, Эстония, кстати, не имея столько финансовых ресурсов, как другие страны Евросоюза, делают для украинцев больше, чем многие крупные европейские страны. Это факт. Видимо, настолько еще сильна историческая боль. В условной Австрии или Франции приходится долго рассказывать про войну, которая идет «где-то там». Конечно, такая полунейтральная политика некоторых стран не оправдала себя, но это уже отдельная тема для разговора.

А находясь в Клайпедском университете, я понимаю, что сотрудничество будет продолжаться, и не только лично со мной, а со многими другими вузами Украины. Я думаю, что в ближайшем будущем университеты Литвы будут ключом для украинских вузов и их ученых в Европе.

К чему нам готовиться в Литве в контексте развития геополитических процессов?

Как аналитик я вижу высокую вероятность, что конфликт выйдет за пределы Украины, я еще в июле 2022 года написал прогноз о следующих восьми горячих точках — оказался прав по поводу Таджикистана, Киргизии, Балкан, Грузии и других стран, где будут возникать протесты. Что Швеция, Финляндия и страны Балтии с Польшей находятся в зоне риска, несмотря на покровительство НАТО.

Объясню почему: военная поддержка стран НАТО де- факто активная, но через полгода-год Украина не сможет противостоять России, Белоруссии, дронам Ирана в одиночку. Китай еще подтягивается. Запад вынужден будет поддерживать Украину, пусть даже и нехотя. Я думаю, что на постсоветском пространстве зоны риска это Казахстан, Молдавия и Грузия, а в европейском пространстве – вся Черноморско-Балтийская ось. То есть от Балтики до Черного моря: Литва, Латвия, Эстония, Польша, Румыния, Болгария. Мне кажется, на стыке этих стран возможна дестабилизация. Белоруссия сама по себе, потому что предоставляет плацдарм для наступления на Украину.

Иными словами, ее можно использовать как площадку для дестабилизации границ с Евросоюзом. К сожалению, тенденции негативные, но я не утверждаю, что непременно будет война. Есть же еще Иран, Израиль, Ближний Восток, Палестина. Идет накачка разных стран оружием, полная милитаризация общества. Нет никаких признаков переговорного процесса.

Я, конечно, допускаю и другой вариант развития событий — мы, аналитики, не рассматриваем только один сценарий. Война может закончиться завтра. Как – не знаю, но всё может быть. Так вот, даже если это произойдет, конфликт не прекратится. Потому что он лежит в плоскости политического режима в России, который так легко не разрушить. Я знаю, что есть серьезные аналитики и политики в Европе, которые допускают быстрое разрешение конфликта в случае трансформации России: не расчленения ее, а общественно-политической. Но никто не знает, как она должна произойти и кто ее будет делать и каким образом, особенно когда Белоруссия, Северная Корея и Иран выражают открытую поддержку России.

И про Китай не забываем. На мой взгляд, это достаточно опасная коалиции, тем более, что практически все они имеют общие границы. Чего не скажешь про страны Европы и Северной Америки. Поэтому, мне кажется, что мы должны готовиться в этом году к серьезному обострению ситуации в Украине, прежде всего. Это видно и все об этом говорят.

А вообще, уже произошла регионализация стран, и Россия стратегически проиграла. Она стратегически проиграла Украину, Восточную Европу, и я не вижу никакого смысла России продолжать оккупировать территории в Украине. Какой смысл оккупировать те территории, где тебя люди не поддерживают? Для империалистической войны, экспансии?

На этом фоне я не вижу никаких препятствия для образования новых организаций даже в границах Евросоюза – та же Черноморско- Балтийская ось, куда могут войти, Украина, Польша, Литва, Латвия, Эстония. Те страны, которые независимо от политиков, начали процесс интеграции. Де-факто пять миллионов граждан Украины живут в странах Евросоюза и сблизились так, как не сближались последние 30 лет.

Мне кажется, что Европа придумает какие-то форматы интеграции для украинских переселенцев, белорусских и даже российских беженцев, бегущих от режима. Европа должна думать о будущем России и Белоруссии, о влиянии на общественное мнение на постсоветском пространстве.

Самое главное, Европейские страны, прежде всего Балтийской ветви, уже убедились, что поддерживая Украину, они защищают себя. И это видно, потому что находясь в Вильнюсе в нескольких десятков километрах от белорусской границы, или на Куршской косе, в непосредственной близости с РФ, понимаешь, насколько Литва находится в геополитически опасном месте. Да, военных действий может и не быть, но конфликт останется.