Выходцы из русскоязычных семей Клайпеды успешно задействованы во всех сферах общественной жизни. Многие возглавляют крупные предприятия, занимаются бизнесом, медициной, юридической практикой, другие прославляют город на спортивных соревнованиях, на музыкальных и театральных сценах.
Немало и тех, кто связал свою жизнь с большой наукой. О них мы бы хотели рассказать подробнее. Герой нашего сегодняшнего выпуска – профессор, академик, доктор биологических наук, один из основателей Института морских исследований Клайпедского университета Сергей Оленин.
Сергей Николаевич, поведайте немного об истории своей семьи, о своих родителях, бабушках и дедушках. Как они оказались в Клайпеде? Повлияла ли как-то их работа и увлечения на то, что после школы вы решили связать свою жизнь с изучением морей и океанов?
Я считаю себя коренным клайпедчанином, поскольку родился в Клайпеде. Впервые в эти края попал мой дед – в годы Великой Отечественной он воевал против гитлеровцев, участвовал в Мемельской операции. Он получил ранение под Клайпедой и долго лежал в госпитале, а потом вернулся на родину – в Беларусь. Там он узнал и увидел своими глазами, что враги, как поется в песне, сожгли родную хату – от дома, где он оставил семью, ничего не осталось. Тогда он принял решение перебраться вместе с женой, моей бабушкой, и тремя детьми, включая мою маму, в Клайпеду. Эта одна из причин переезда, но позже мы узнали о другой.
Оказывается, в 1937 году дед попал в сталинский лагерь – его репрессировали по политической статье, он был крестьянином, но образованным человеком, которого завертели жернова жестокой государственной машины того времени. Однако перед самой войной его выпустили. С войны он вернулся с орденами и медалями, но в итоге решил переехать подальше – туда, где ни его, ни его родных никто не знает. Хотел начать жизнь с чистого листа.
В свою очередь, мой отец приехал в Клайпеду из Пензенской области, когда ему было всего 15 лет. Его родственники работали на Каспийском море, были рыбаками. После войны власти решили перебросить их сюда – поднимать рыбную промышленность. В семье отца было четверо детей, в возрождающийся послевоенный город на Балтике – к родне – его направила мама. Позже папа стал ходить в море, он был профессиональным моряком. Четыре года он прослужил на флоте, два из них на Новой Земле, в Арктике – как раз тогда, когда территории этого архипелага приспособили под полигон для испытаний ядерного оружия. После службы он вернулся в Клайпеду, женился на моей маме и на свет появился я.
Мама работала морским картографом, отец – моряк. Мои многочисленные родственники с обеих сторон так же были моряками. Как вы понимаете, жизнь семьи неразрывно связана с морем, что в каком-то смысле повлияло и на мой выбор профессии. Правда, в мореходку я не пошел, решил заняться морской биологией. Я окончил Казанский государственный университет и приехал в Клайпеду по распределению – меня направили в местную Гидрометеорологическую обсерваторию, которая как раз нуждалась в специалистах моего профиля. Я работал там вплоть до того момента, пока не образовался наш университет.
Как складывалась ваша жизнь в дальнейшем?
Знакомые из университета, с которыми мы встречались на тех или иных конференциях, в экспедициях, пригласили меня подключиться к созданию вуза в независимой Литве. Нужно было вновь организовать и наладить всю работу большого образовательного учреждения фактически с нуля, закрепив его статус в молодом государстве. Это было очень нелегко, мы строили университет в 90-е, когда наука, мягко говоря, очень мало кого волновала. В итоге у нас получилось – это невероятно здорово. Немногие могут похвастаться тем, что приложили руку к основанию высшего учебного заведения.
Сегодня в Институте работают около 200 человек, мы оснащены самым современным оборудованием, у нас есть свое исследовательское судно, подводный робот, лаборатории, иностранные студенты, докторанты, мировое признание и отличные кадры. В наши дни это особенно ценно – основать новую школу крайне сложно, а развалить очень легко. В 90-е я был свидетелем того, как рушились некогда мощные академические школы в Вильнюсском университете. Клайпеде удалось раскрыть потенциал, создав целый кластер естественных наук морского толка. Кстати, государственное финансирование нашего Института составляет всего 25-26% – остальное мы зарабатываем сами. Выигрываем различные европейские и региональные балтийские гранты, получаем заказы на прикладные исследования от предприятий и министерств. Ежегодно мы реализуем около 20-30 международных и национальных проектов.
Я знаю, что некоторое время вы жили за границей, но потом вновь вернулись в Клайпеду…
В 2008-2009 годах я решил уехать в Норвегию – получил приглашение работать в частной исследовательской компании при Бергенском университете. Тогда мы уехали вместе с женой, захотели попробовать что-то новое. В целом направленность этой компании была схожа с тем, чем мы занимались в Клайпеде, но это была работа прикладного толка. Например, они проводили мониторинг нефтяных платформ, следя за тем, чтобы не было загрязнения морской среды. Я проработал там на позиции „principal scientist“ – ведущего исследователя. В мои задачи входил поиск грантов и различных проектов. Нам все очень нравилось, но в какой-то момент я начал скучать по преподаванию, по студентам, по друзьям, по родному городу, да и для полноценной интеграции в новую языковую и культурную среду мы были уже не так молоды… В итоге решили вернуться домой и не жалеем об этом решении. С норвежскими коллегами мы до сих пор в прекрасных отношениях – мы ездим к ним в гости, а они к нам. Это был очень полезный опыт.
Расскажите, как именно зарождался Институт морских исследований, и когда он окончательно сформировался как отдельная научная единица в рамках Клайпедского университета?
Вся история началась в 1991-1992 годах, когда только образовался Клайпедский университет. Было очевидно, что вуз нуждается в отделении, которое будет заниматься морскими науками. На техническом факультете уже можно было изучать технические направления, прямо или косвенно связанные с морем, но морской биологии, экологии, гидрологии и т.п. на тот момент в университете не было. Тогда несколько молодых энтузиастов, включая меня, начали мечтать о создании новой структуры в вузе. Через некоторое время был учрежден новый институт с довольно длинным названием – Институт по изучению прибрежья Балтийского моря. Одновременно на кафедрах естественнонаучного профиля начали готовить студентов. Институт рос и развивался, начал участвовать в международных проектах, у нас появилась своя докторантура, мы занялись подготовкой специалистов высшей категории. Большинство наших докторантов сегодня продолжают работать в Институте и занимаются исследовательской работой.
У истоков стояло всего три-четыре человека. Изначально у нас был один администратор и два научных работника, постепенно штатные единицы расширялись… Сегодня же в нашем Институте работают около 200 человек, на государственном окладе – около 50 человек. Специалистов очень много, даже я уже не всех знаю. Окончательно Институт сформировался в 2000-2002 годах. Тогда мы участвовали в конкурсе исследовательских институтов стран, которые вступали в Европейский союз. Мы заняли второе место среди институтов естественнонаучного профиля десяти государств, уступив лишь Институту океанологии Польской академии наук – мы очень гордились результатом. На тот момент это было серьезное признание. В 1999 году мы провели первый в истории Литвы международный симпозиум Балтийских морских биологов. Именно тогда мы заявили о себе как о центре морской науки на международной арене, до этого такие форумы проходили во всех странах кроме нашей, так как их просто некому было проводить. В нынешнем составе, включающем как естественные, так и технологические направления Институт морских исследований работает уже несколько лет, а два года назад мы переехали в новое здание – отдельный научно-исследовательский центр.
Расскажите о достижениях вашего вуза. Насколько я знаю, он входит в топ-200 лучших университетов мира по океанологии?
Это действительно так. В 2018 году нас включили во всемирный рейтинг лучших университетов по океанографии, в 2019 году мы сохранили за собой это место. Это один из самых престижных общемировых рейтингов – так называемый Шанхайский рейтинг вузов. Как правило, университеты очень гордятся, если им удается попасть в этот список. В области океанографии они оценивали 4 000 вузов по всему миру – мы вошли в топ-200.
Вскоре завершится очередной учебный год. Многие выпускники еще не решили, какую профессию они хотят освоить. Поведайте об основных научно-исследовательских направлениях Института морских исследований. Что вы можете предложить абитуриентам?
Во-первых, хотелось бы сказать, что мы вышли далеко за пределы Балтики – спектр нашей деятельности и научных изысканий очень широк. Когда мы только начинали работать, у нас была старая резиновая лодка, а сегодня в нашем распоряжении собственное исследовательское судно. Раньше мы работали только на Куршском заливе и в прибрежных водах, сегодня наша география существенно расширилась. К слову, у меня был хороший опыт участия в морских экспедициях, так как я 12 лет отработал в гидрометслужбе, занимаясь исследованиями на Балтике, в Северном море, в Тихом и в Атлантическом океанах. Я понимаю, что представляет собой эта работа, поэтому постепенно год за годом мы наращивали потенциал по этому направлению, при первой же возможности направляя наших студентов в морские экспедиции как в Литве, так и за рубежом. Сейчас специалисты нашего института работают со всеми странами Балтийского моря, с испанцами и итальянцами в лагунах Средиземноморья, с польскими исследователями на Шпицбергене в Арктике. Незадолго до начала карантина наши ребята вернулись из Бразилии, до этого были в Мексике, Аргентине, Патагонии, на Тайване… Проще говоря, жизнь кипит, учиться у нас очень интересно.
Кстати, сейчас у нас довольно много иностранных студентов: в Институте учатся ребята из Марокко, Ирана, Италии и Германии. Очень приятно, когда идешь по зданию вуза и слышишь разноголосье языков.
Как обстоят дела с потоком студентов?
В последние годы студентов стало меньше, но это общелитовская тенденция. На это, как вы понимаете, повлияла и продолжает влиять демография, эмиграция… Но есть и другой аспект – в регионе наблюдается явная тенденция к уменьшению числа людей, которые поступают изучать точные науки. Не поймите меня превратно, но специальности, связанные с естественными науками, освоить гораздо тяжелее, нежели гуманитарные – людям просто сложнее учиться. Однако это ни в коем случае не значит, что учебы нужно бояться. Когда родители спрашивают меня, стоит ли их детям подумать о поступлении в Институт морских исследований Клайпедского университета, я отвечаю, что учиться у нас они будут напряженно, но очень интересно и весело. Студентов у нас не так много, поэтому с ними возятся, как с собственными детьми. Наше направление в лучших традициях топовых вузов отличается индивидуальным отношением к студентам.
Какие образовательные программы предлагает вуз?
Наша новая программа бакалавриата звучит так – биология и морская биотехнология. Вторая программа – это гидрология и океанография. Соискатели степени магистра изучают экологию и науки об окружающей среде, есть возможность специализации по акватультуре, а также геоинформатике, которая позволяет работать с географическими информационными системами и картами. После обучения эти люди всегда находят работу. Я же больше знаком с биологами и экологами, веду курсы по гидробиологии, биологической океанографии, экологии донных ландшафтов.
Начиная с первого курса, мы побуждаем студентов присоединяться к исследовательским группам, которые предоставляют широкий выбор специализации. Можно заниматься планктонными исследованиями или донным картографированием, обработкой видеозаписей морского дна. У нас есть свой подводный робот и собственная группа аквалангистов – исследователей. Есть группы молекулярной биологии и водной биогеохимии. Они, например, изучают функциональную роль бактерий, связанных с донными организмами, пытаясь понять какие процессы стимулируют цветение воды в заливе и в море. Есть группа, традиционно занимающаяся ихтиологическими работами, недавно сформировалась группа по космической океанографии. Они используют космические снимки для изучения состояния морской среды. Есть и другие группы… О каждой из них можно отдельно рассказывать. Главное то, что, мы пытаемся задействовать студентов и приобщить их к настоящей работе с первых дней учебы в университете.
Говоря об экспедициях, здесь действуют особые правила – в полевой практике участвуют все студенты, но в морские экспедиции мы берем только мотивированных и интересующихся людей. Там особые правила и особые требования, мы стараемся отдавать предпочтение людям, у которых „горят глаза“. Кстати, толковых ребят мы задействуем в проектах, подключаем к работе с грантами, чтобы они могли зарабатывать деньги во время обучения.
Принято считать, что далеко не всем выпускникам удается найти работу в первые месяцы после окончания вуза. Расскажите о дальнейшем пути ваших студентов. Чем занимаются? Где работают? Многие ли решаются посвятить свою жизнь науке?
Как говорят многие выпускники: „В нашем университете мы научились учиться“. Студенты успешно работают в самых разных сферах, некоторые решили сменить профессию, но знания никуда не ушли. Если говорить конкретно о науке и о морских специальностях, далеко за примерами ходить не нужно – наших выпускников очень много в Литовском морском музее, в ихтиологической лаборатории в Копгалисе на Куршской косе, выходцы из Института работают экологами на крупных предприятиях. Один из наших бывших студентов работает в Брюсселе, в Генеральном директорате ЕС по морским делам и рыболовству. Другая бывшая студентка преподает в Новой Зеландии, она доцент Оклендского университета – это один из ведущих вузов в морской науке. Кстати, нынешний проректор по науке Клайпедского университета тоже мой бывший студент. Я искренне горжусь своими учениками.
Говоря о выпускниках школ с русским языком обучения, приходят ли к вам ребята из русскоязычных гимназий?
Относительно недавно они стали возвращаться, хотя в последние годы их не было, что казалось мне довольно странным. В 90-е и в начале 2000-х русскоязычные студенты составляли около 20% всего потока. Фактически их количество было пропорционально тому, какой процент занимают русскоязычные Клайпеды от общего населения города. Позже они исчезли, а сейчас у нас учатся четыре студента – выходцы из школ с русским языком обучения. Все прекрасно говорят на литовском, русском и английском языках. Ребята пришли очень подготовленными. Отмечу, что у людей, владеющих русским языком, есть преимущество: русский язык – это язык науки, у нас есть огромное количество профильной литературы на русском языке, которая может быть очень полезна. За счет этого можно расширить горизонты знаний. Истина проста: чем больше языков знаешь, тем лучше.
Пользуясь случаем, хотел бы высказать претензии в адрес наших русских школ – они, на мой взгляд, мало общаются с университетом и с нашими преподавателями. Раньше нас, русскоязычных профессоров, приглашали читать открытые лекции, проводить уроки, рассказывать о вузе, о мероприятиях. Мы всегда рады живым встречам и общению со школьниками, так как талантливых и хороших студентов нужно растить со школьной скамьи, но в последние годы обращения и приглашения прекратились. Хорошо бы возобновить… У нас есть специальные программы для школьников, дни открытых дверей, но, к сожалению, я ни разу не видел, чтобы к нам приходили дети из русских школ. Очень жаль, так как такими возможностями нужно пользоваться. Мы действительно можем многое показать и рассказать.
Досье
Сергей Оленин родился в 1958 году в Клайпеде. После окончания школы в 1975 году поступил в Казанский университет на биолого-почвенный факультет. В 1990 году завершил учебу в аспирантуре в Москве, в Институте экологии и эволюции животных Академии Наук (АН) СССР. В 2006 году защитил докторскую диссертацию в Институте океанологии Польской АН, в 2016 избран академиком в АН Литвы. В 1980-1992 годах работал гидробиологом в Клайпедской гидрометобсерватории, с 1992 года – в Клайпедском университете.
Сергей Оленин является одним из основателей Института морских исследований Клайпедского университета, создателем школы морской биологии и экологии Литвы. Профессор – автор более 150 научных статей, он читает лекции в университетах Испании, Германии, Португалии, Финляндии, США. Занимался подводными биологическими исследованиями в Арктике, на Балтийском, Белом, в Черном и Средиземном морях.
0 Comments