Pirmasis visiškai atviras naujienų portalas
Pirmasis visiškai atviras naujienų portalas
 | 2022-10-29 |
Ольга из Рубежного Луганской области пережила начало войны два раза – в 2014 и в 2022 годах. Ее небольшой город с населением 57 тысяч человек уже восемь лет остается в зоне боевых действий. С 12 мая 2022 года он оказался оккупированным российскими войсками, а после проведения «референдума» 23-27 сентября он признан частью Российской Федерации.
Женщина приехала в Клайпеду 2 апреля и продолжает находиться здесь, потому что ей некуда возвращаться – 90% ее родного города разбомбили. Дом ее родителей в Северодонецке разрушили – вся квартира провалилась на нижний этаж. Двое пожилых людей остались без крыши над головой. А в квартиру Ольги через балкон прилетел осколок. Потом к ней забрались мародеры, которые вынесли все, и даже шторы, а потом обчистили ее соседей.
Рубежанка стала свидетелем не только того, как разрушили ее дом, но и как разрушились там привычное ей общество и образ жизни. Она встретилась со мной, чтобы рассказать «Atvira Klaipeda» о событиях, которые она называет «похлеще Сталинграда».
— В Украине я с 2008 года работала менеджером по продажам в агропромышленном холдинге «Мироновский хлебопродукт», которое занимается производством и поставкой продуктов питания в маркеты. Когда была «первая» война, с 2014 года, то сами города Рубежное, Лисичанск и Северодонецк не обстреливали. Бои шли в основном на линии разграничения между ЛНР и Украиной, что бы не говорили в новостях. Поэтому, многие люди уже привыкли к этому за восемь лет и оставались там жить, — начинает свой рассказ Ольга. — Тогда жители не стали каким-то пророссийскими. У нас наоборот даже стали активнее продвигать украинский язык, и когда я работала на горячей линии в супермаркете «Семья» в рамках нашего предприятия, то все операторы должны были говорить только на украинском. Когда были выборы Президента Украины в 2019, то все мои знакомые рубежане голосовали за Владимира Зеленского. Однако, 23 февраля, когда мы с коллегами ехали с Северодонецка в Рубежное домой с работы, то увидели, что по дорогам идет серьезная украинская техника. Это не то, что было раньше. Значит, все было спланировано, а обычных людей не предупредили. Когда началась «вторая» война, утром 24 февраля в городе прогремели два взрыва. На тот момент я собиралась на работу, накрутила бигуди, как вдруг мне позвонил руководитель и сказал, что на работу выходить не надо, потому что сейчас беспокойная ситуация. Нам никто не говорил, что нужно бежать. А мои соседи, которые работают в полиции, сказали, что сейчас будет страшный бой, и сразу куда-то уехали.
Украинка думала, что в очередной раз постреляют-постреляют, и закончат.
— С 2014 шумели иногда под Луганском: я узнавала это от клиентов, которые просили не везти сегодня товар. Но это так приелось за столько времени, что мы уже перестали воспринимать это всерьез. Пошумят и притихнут.
Она продолжила работать из дома удаленно. Через два дня города Счастье, в 70 километрах от нее, практически весь разрушили.
— Когда я позвонила маме в Северодонецк, то она сказала, что там пришла настоящая война. На второй день у них дома не стало стекол, а потом и вообще весь дом разрушили.
Вскоре их город закрыли, и я стала думать, как оттуда вывозить стареньких родителей. Ни легковые машины, ни такси туда уже не ездили. Тогда я нашла одну украинскую полицейскую машину в Рубежном и поехала на ней с полицейскими с автоматами в Северодонецк забирать маму и папу.
Вскоре начались серьезные бои в Рубежном. В город заехала российская техника с буквами «Z» и «О». В холодном феврале в квартире Ольги отключили свет, газ и воду. Ей пришлось просить соседей, у которых уцелела газовая труба, сварить ей что-то покушать из ее продуктов, которые она закупила заранее. Тем не менее, она до последнего не хотела уезжать – ждала, что сейчас придут ВСУ и всех отобьют.
В таких условиях в городе начались настоящее мародерство и анархия. Горожане врывались в супермаркеты и грабили их.
— Воровали не только еду, я это еще пойму. Но они выносили и одежду, и технику. Кому ты хочешь показать свой новый телефон, если твоя жизнь на волоске?
— Люди попадали под пули и лежали мертвые на улицах. Сначала их прохожие накрывали одеялами, а потом закапывали возле магазинов. А у моей клиентки из Лисичанска умерла мама, так ее закопали возле подъезда. Тогда людей не хоронили на кладбищах.
В городе стало много «погорольцев» – людей, чье имущество сгорело из-за пожара впоследствии обстрелов.
— Пожарные не тушили пожары. Например, попала ракеты в пятиэтажный дом – пятый этаж загорелся. Приехала пожарная – начались обстрелы, и она уехала. А дом не дотушили. Так множество домов и сгорели до первого этажа, а люди оказались на улице ни с чем.
Ольге приходилось каждый день ходить за водой в один из городских пунктов, и в очереди там она постоянно слышала панические рассказы людей кто сегодня погиб из их близких.
— Говорили: «А я сегодня увидел мужчину, которому голову оторвало». А другой: «А у меня жены сегодня не стало», а еще один: «А у меня тот ушел». Стоишь, и не можешь осознать, что смерть на самом деле так близко.
Один раз, к пункту с водой прилетела ракета и засыпала всех землей.
— Это еще повезло, что тебе в рот просто куски земли полетели. Это была неопасная ракета. А была бы какая-то большая – всех бы поубивало.
Женщина захотела уехать из города, но возникла другая проблема – из-за того, что в городе отключили связь и интернет, о них никак нельзя было узнать. Единственным выходом было приходить на специальную стоянку и ждать эвакуационных автобусов, но они все никак не приходили – перед прибытием говорили, что автобус попал под обстрел и уже едет обратно. Выехать чудом удалось только на камазах от военных ЛНР в соседний оккупированный город Сватово. После женщина отправилась во Львов, а из него – в Литву. Дорога из Сватово в Литву в общем заняла четыре дня автобусами и машинами. Родители женщины отказались ехать заграницу и остались в другом украинском городе.
Дом родителей Ольги в Северодонецке, в котором она выросла.
— Через несколько дней, как мы уехали – все квартиры в нашем подъезде взломали, включая мою. Только через пару месяцев моя соседка смогла прийти и запенить мне дверь, чтоб туда еще раз не залезли, — рассказывает Ольга. — Я знаю, что воруют только местные жители. Такие люди, которые во время войны воруют телевизоры у своих же сограждан – это преступники, и их нужно судить по законам военного времени!
Муж женщины давно работает в разных городах Литвы электромонтажником, и поэтому его фирма RNDV предложила Ольге приехать из Украины и бесплатно пожить три дня в отеле в Клайпеде. Она также предоставила ей двух волонтеров, которые помогали ей обустроиться и найти бесплатное жилье у докторов Кястаса и Юреты. А сотрудница RNDV Лаура помогала женщине с перевозкой вещей, бытовыми вопросами и оформлением документов.
— По приезду я начала ходить к психологу, потому что у меня было такое состояние, что я просто шла по улице и плакала. Моя психика оказалась просто сломленной.
Через неделю после приезда, когда Ольга пришла в себя, она стала искать работу. Сейчас она работает на одном из Клайпедских промышленных предприятий и старается начать жизнь заново. Она не особо делится со своими переживаниями с окружающими, но остро реагирует на замечания от кого-либо, когда ей говорят, что в Украине «вообще-то не все разбомбили».
— Недавно я ходила в парикмахерскую, и посетитель-литовец сам спросил меня, почему я приехала. Когда я рассказала, что моего Рубежного уже больше нет, то он сказал: «Не выдумывайте, у меня есть знакомый из Украины, так он сказал, что у них не все разбомбили». Я сказала, что нельзя все наши города оценивать по одному определенному, а он опять продолжил убеждать меня, что я что-то выдумываю. Тогда я просто встала, поблагодарила всех и ушла. Я понимаю, что никто никогда не поймет чужое горе.
Женщина пока не планирует возвращаться домой.
— Я боюсь ехать обратно. Моя коллега 35-ти лет из «Мироновского хлебопродукта» уехала на дачу за Северодонецком, чтобы переждать там обстрел, и ей там попал осколок в голову. Умерла моментально. Я узнала это из нашего рабочего чата, когда нам написали: «А Оли больше нет». Как жаль, что в этой войне расплачиваются мирные жители. Мы не хотели и не хотим этой войны.
Parašykite komentarą