Pirmasis visiškai atviras naujienų portalas
Pirmasis visiškai atviras naujienų portalas
 | 2023-02-16 |
Пока Литва ежегодно отмечает 16 февраля – день восстановления государства – почти всегда остается в тени еще одно важное событие 20 века, которому сегодня исполняется ровно 100 лет.
После того, как 15 января 1923 г. успешно завершилась секретная военная операция, Клайпедский край еще не стал частью Литвы.
До официального решения союзников, имевших право решать судьбу Клайпедского края, прошло немногим более месяца, который был довольно напряженным. Только 16 февраля 1923 г. Конфренция послов (в которую входили Франция, Великобритания, Италия и Япония) приняла декарацию о передаче края Литве на определенных условиях.
По словам историка д-ра Вильмы Букайте (Vilmа Bukaitė), период с 15 января по 16 февраля 1923 года во французской дипломатической переписке был «особенно насыщенным».
«Существует огромная пачка документов, в Министерстве иностранных дел Франции есть несколько папок по 270-340 страниц. Еще есть материалы в литовском фонде, а кроме того есть и отдельный фонд Клайпедского края», – рассказала историк во время 137-го «Вечера со старой Клайпедой», состоявшегося 1 февраля.
В книге, подготовленной Институтом истории и археологии Балтийского региона Клайпедского университета и Музеем истории Малой Литвы «1923 год. Присоединение Клайпеды к Литве. Участники и их свидетельства» написано, что после получения 15 января сведений о прекращения огня союзники решили искать выхода из создавшейся ситуации дипломатическим путем, а их боевые корабли, отправленные в Клайпеду, должны были скорее продемострировать силу, чем предпринять конкретные действия.
Все же, по словам В. Букайте, мотив о том, что Литву нужно наказать за очень дерзкий политический жест, многократно повторялся на заседаниях Конференции послов. Наиболее радикальные голоса предлагали вернуть Клайпедский край силой, этого особенно хотел руководитель Клайпедского края, верховный комиссар Габриель Петисне (Gabriel Petisné), «постоянно писавший, что нужно воевать». Рассматривался также вариант прекращения дипломатических отношений с Литвой, но только в том случае, если Литва будет вести себя нагло и не будет стремиться к сотрудничеству.
Как рассказала В. Букайте, одним из тех, кто требовал применения силы, был французский парламентарий Анатоль де Монзи (Anatole de Monzie), посетивший Клайпеду летом 1922 года. Такое требование он высказал самому премьер-министру этой страны Раймону Пуанкаре (Raymond Poincaré). По словам историка, ей самой довелось читать, что вышеупомянутый парламентарий был родственником г-на Петисне, поэтому тот его явно протежировал.
«Французские военные считали, что 2000-3000 солдат помогут навести порядок», – сказала В. Букайте.
17 января на заседании Конференции послов в Париже рассматривался вопрос о том, что войска вводить в Клайпеду нельзя, но союзникам надо «сохранить лицо», поэтому переговоров с повстанцами не избежать. Было решено, что верховный комиссар Клайпедского края Габриэль Петисне для этого совершенно не подходит, и в Клайпеду было решено направить Специальную комиссию с широкими полномочиями и главной задачей – провести переговоры с повстанцами, немедленно восстановить порядок и власть союзников, пока что ничего не говоря о том, что земли планируется передать Литве на определенных условиях.
В состав комиссии вошли заместитель директора Управления Азии и Океании Министерства иностранных дел Франции Луи Жорж Рауль Клиншан (Louis Georges Raoul Clinchant), чрезвычайный и полномочный министр Италии в Копенгагене барон Помпео Алоизи (Pompeo Aloisi) и британский консул в Данциге Бэзил Хомфрей Фрай (Basil Homfray Fry).
Специальная комиссия прибыла в Клайпеду из Караляучюса на машине вечером 25 января. Сначала она встретилась с верховным комиссаром Г. Петисне, на следующий день приняла бургомистра Роберта Грабова (Robert Grabow), председателя Торговой палаты Йоспефа Крауса (Jospeph Kraus) и представителей независимых профсоюзов, и объявила о своей миссии в Клайпедском крае публичным обращением.
«Ее задача состоит в том, чтобы возобновить порядок и, выслушав различные стороны, сформировать временное правительство, в котором были бы представлены различные группы населения, и, наконец, информировать Конференцию послов, которая и должна решить дальнейшую судьбу Мемеля, принимая во внимание всеобщие интересы. Конференция послов хочет принять это решение как можно скорее, но не может быть и речи о том, чтобы принять его под давлением, вызванным военным переворотом», – говорилось в обращении.
Только после оглашения своих целей комиссия приступила к встречам с литовскими представителями.
«Последующие действия союзников напрямую зависели от того, в каком направлении повернутся переговоры между комиссией и «повстанцами», сможет ли комиссия выполнить задачу, поставленную перед ней Конференцией послов. В течение всего одного месяца после принятия решения о направлении Специальной комиссии в Клайпеду (17 января) Конференция послов обсуждала клайпедский вопрос еще на шести заседаниях – 24, 29, 31 января, 7, 12, 16 февраля. За это время от ультиматумов и мыслей о возможном военном вмешательстве произошел переход к убеждениям и переговорам, даже несмотря на то, что основные требования Конференции послов – навести порядок, восстановить власть (авторитет) союзников, немедленно вывезти из края всех вооруженных литовских граждан – за это время не изменились, как не изменился и главный интерес литовского правительства. Поэтому обе стороны шли на компромиссы для достижения собственных целей», – говорится в вышеупомянутой книге.
По мнению авторов книги, власти Литвы в начале февраля уже отчетливо понимали, что союзники в Клайпеде добиваются лишь демонстративной легитимности, поэтому решили пойти на уступки, убедившись, что практически все их требования выполнятся хотя бы формально. В то время союзники, которые также шли на уступки, в начале февраля без особых колебаний связали вопрос о Клайпеде с вопросом о признании восточной границы Польши, так как сразу после январских событий в Клайпеде этого интенсивно стала требовать Варшава.
После разговоров премьер-министра Литвы Эрнеста Галванаускаса (Ernestas Galvanauskas) с представителями союзников 8 февраля в Каунасе в ходе переговоров между полковником Эженом Труссоном (Eugene Trousson) и лидером ставших местной армией «повстанцев» Йонасом Половинскасом-Будрисом (Jonas Polovinskas-Budrys) была достигнута договоренность о том, что контингент литовских войск размером в 1,5 тыс. человек формально перейдет под командование полка Э. Труссона, а остальные будут выведены из Клайпедского края. Утром 10 февраля в Париж из Клайпеды было отправлено сообщение о том, что согласована также и новая директория.
«На следующий день представители союзников в Каунасе вручили Э. Галванаускасу ноту, в которой литовскому правительству сообщалось, что, поскольку выполнение поставленных Конференцией послов условий почти закончено, союзники готовы сделать окончательное решение в течение текущей недели (т.е. до воскресенья, 18 февраля). Так что правительство Литвы официально, хотя и кратко, было проинформировано об условиях, на которых Конференция послов намеревалась передать Литве Клайпедский край – региону должна была быть гарантирована автономность в составе Литвы, Литва должна обеспечить неограниченный речной и морской транзит, насчет реализации этих и других условий с Литвой будут вестись переговоры в Париже», – говорится в книге.
Однако 13 февраля до союзников из Клайпеды стали доходить сообщения о том, что возникли осложнения. В Лондон поступила информация о том, что даже та крайне малая часть населения Клайпеды, которая хочет объединиться с Литвой, говорит о свободном союзе с обширной местной автономией, а не о передаче суверенитета Литве, также появились подозрения и насчет отступления военных. Однако, по мнению авторов книги, главной причиной осложнений стали разногласия по поводу того, когда должен уйти верховный комиссар Г. Ж. Петисне. Последний получил личное указание премьер-министра Франции Р. Пуанкаре (R. Poincaré) выехать только вместе с союзными войсками после того, как Литва согласится с условиями решения Конференции послов, а литовцы требовали, чтобы это произошло немедленно, как только будет принята новая директория.
«14 февраля в Париже отреагировали решением о передаче Литве: если к 17 февраля не будут выполнены условия достигнутой договоренности, тогда Специальная комиссия просто покинет Клайпеду в любом случае вместе с верховным комиссаром и всеми союзными войсками. Другими словами, Каунасу дали понять, что вопрос может остаться окончательно нерешенным», – говорится в книге.
Какова могла быть перспектива такого решения представитель Литвы в Париже Оскарас Милашюс (Oskaras Milašius) сообщил Э. Галванаускасу еще 3 февраля: «Французы выведут свои войска из Клайпеды, союзники разорвут дипломатические отношения с Литвой, никогда не признают факт случившегося и не будут реагировать, если немцы отнимут Клайпеду у Литвы».
Поэтому вечером 14 февраля, получив четкую инструкцию из Каунаса, литовцы в Клайпеде пошли на уступки по поводу Г.Ж. Петисне, и уже назавтра стали выполняться условия договорa – была назначена и переняла власть новая директория Виктора Гайлюса (Viktoras Gailius), а армия Клайпедского края временно перешла под командование Э. Труссона. Получив информацию об этом, утром 16 февраля Конференция послов собралась для принятия окончательного решения.
По словам историка Клайпедского университета д-ра Василиюса Сафроноваса (Vasilijus Safronovas), похоже, что информация о решении Конференции послов была оглашена в самой Клайпеде. Когда люди собрались в зале Дома гильдии стрелков, где должен был состояться концерт солистов Каунасской оперы по случаю Дня независимости Литвы, всем присутствующим было объявлено (кто именно это сделал, не ясно), что утром 16 февраля 1923 г. Конференция послов решала вопрос о Клайпеде. Обнародованный текст на следующий день опубликовала газета «Memeler Dampfboot». Из него видно, что решение союзников, по-видимому, прежде всего узнала Специальная комиссия Конференции послов или же верховный комиссар Г. Петисне.
«Вечером 16 февраля, в 23:45 по парижскому времени Р. Пуанкаре отправил телеграмму французскому представительству в Каунасе. Уполномоченный Габриэли Падовани (Gabrieli Padovani) получил указание после консультации с представителями Великобритании и Италии немедленно передать решение, принятое Конференцией послов, правительству Литвы. Также Падовани было поручено сообщить Каунасу, что Конференция послов считает выполненными условия, выдвинутые союзниками для восстановления их авторитета, поэтому Конференция послов от имени «основных союзных государств» передает суверенные права на Клайпедский край Литовской Республике. Кажется, это было сделано только в воскресенье, 18 февраля. В тот же день, 18 февраля, Специальная комиссия Конференции послов в Клайпеде официально передала решение новой региональной дирекции. 17 февраля о решении впервые сообщила пресса. Первыми это сделали французские газеты. В тот же день новость распространило лондонское агентство «Reuters». В Каунасе известие о том, что «Конференция послов разрешила клайпедский вопрос в выгодном для Литвы смысле», сначала поступило от литовского представительства в Париже, а не официально от представителей трех государств. Итак, 18 февраля его уже опубликовал официоз «Lietuva», – рассказал В. Сафроновас.
Все же содержание решения в «Lietuva» не публиковалось еще всю неделю. 20 и 21 февраля у читателей «Lietuva» была возможность узнать только самую важную информацию по теме – о том, что 19 февраля союзники вышли из Клайпеды (Специальная комиссия отплыла на британском корабле «Caledon») и она «оставлась под контролем и защитой одних только литовцев», что в Клайпеде поднят флаг Литовского государства и в край входит армия Литвы. Об условиях офизиоз сообщил только 24-25 февраля.
Клайпедские газеты «Memeler Dampfboot» и «Prūsu Lietuwių Balsas», в свою очередь, полностью их опубликовали еще 21 февраля.
В книге «1923 год. Присоединение Клайпеды к Литве. Участники и их свидетельства» написано, что когда 18 февраля в 13:00 представители союзников в Каунасе официально передали Э. Галванаускасу текст решения Конференции послов, им пришлось выслушать разгневанного премьер-министра, тон которого в ходе разговора становился все более резким. Он упрекнул союзников в благосклонности к Польше и назвал условия их решения неприемлемыми, заявив, что не видит смысла посылать представителей в Париж для дальнейших переговоров по Клайпедской конвенции. Окончательное решение он пообещал принять после заседания Кабинета Министров.
Литовское правительство долго не решалось полностью согласиться с решением Конференции послов, но 13 марта союзникам удалось добиться того, чтобы Каунас признал условия решения 16 февраля «без резервов».
Затем начались долгие и сложные переговоры о Клайпедской конвенции и приложениях к ней. Она была подписана только 8 мая 1924 года.
«В ходе этого процесса, длившегося более года, и после 16 февраля 1923 г. представители союзников решения иногда продолжали высказывать позицию о том, что суверенитет Литве передан еще не полностью, потому что якобы еще не достигнута договоренность об условиях, выдвинутых Конференцией послов. Однако это было скорее средством давления, потому что союзники не собирались отменять принятое 16 февраля 1923 г. решение. Позже именно оно считалось правовой основой, согласно которой Клайпедский край принадлежал Литве», – говорится в книге.
«Только все уступки литовского правительства позволили добиться того, чтобы Клайпеда досталась Литве не в качестве «военного трофея», а была передана с соблюдением норм международного права. После объявления о передаче суверенных прав Литве заявление Конференции послов сделало присутствие Литвы в Клайпеде юридически недвижимым. В отличие от последствий созданной 15 января ситуации, решение 16 февраля не унизило ни одну из сторон, но удовлетворило их обеих. Союзники вышли из положения, «сохранив лицо», а Литва – законно получив желаемое. Детали и условия, которые еще нужно было согласовать, были важными, но все же мелочами», – резюмирует В. Сафроновас.
«Литовцы вышли победителями в долговременной перспективе, но в то же время это была очень трудная победа, которая нанесла ущерб престижу Литвы в западных странах, особенно во Франции. Из-за этого не состоялась первая выставка Чюрлёниса (Čiurlionis) в Париже. То, что нам удалось выиграть, перевесило потери из-за того, что Литва на дипломатическом уровне была поставлена в ряд плохих ребят. То же самое произошло и с Эрнестасом Галванаускасом, которого до этого очень ценили французские дипломаты. Он ради Клайпедского края пожертвовал своей политической репутацией на Западе, в первую очередь во Франции», – говорит В. Букайте.
По мнению В. Букайте, недооценка 16 февраля 1923 г. безмерна, поскольку это один из крупнейших успехов межвоенной литовской дипломатии.
«Мы не обращаем внимания или уделяем слишком мало внимания тому факту, что 15 января – это еще не та дата, когда Клайпеда стала частью Литвы. 16 февраля – тот день, когда Клайпеда становится частью Литвы. И становится на законных основаниях, согласно международному праву. Нужно сильнее подчеркивать смысл 16 февраля», – говорит В. Сафроновас.
Parašykite komentarą